НАЗАД К ОГЛАВЛЕНИЮ

 

На правах рукописи

 

 

 

                  

ГОРНОСТАЕВ Михаил Викторович

 

 

 

 

 

 

ГОСУДАРСТВЕННАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ

 ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Ф.В. РОСТОПЧИНА

 В 1796-1825 гг.

 

 

 

 

Специальность: 07.00.02 – Отечественная история

 

 

 

 

 

 

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

 

 

 

 

 

 

 

 

Москва – 2003

 

 

Диссертация выполнена на кафедре истории России средних веков и нового времени Московского государственного областного университета

 

 

Научный руководитель:   доктор исторических наук,

                                            профессор Орлов Игорь Борисович

 

 

Официальные                    доктор исторических наук, 

оппоненты:                        профессор Семенова Анна Владимировна

                                            кандидат исторических наук,

                                            доцент  Минаков Аркадий Юрьевич

 

 

 

 

Ведущая организация: кафедра истории России XIX века Московского   

                                       государственного университета им. М.В. Ломоносова

 

 

 

 

Защита состоится «     » ____________  2003 г. в  _________  на заседании Диссертационного совета Д.212.155.05 по историческим наукам при Московском государственном областном университете по адресу: 105 005 г. Москва, ул. Энгельса, 21 а, в аудитории  № 305.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105 005, г. Москва, ул. Радио, 10 а.

 

 

Автореферат разослан «        »  марта  2003 г.

 

 

 

Ученый секретарь Диссертационного совета

кандидат исторических наук                          

                                                                                                               Никитаева Е.Б.

 

 

 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

В настоящее время, когда историк в своей работе ограничен лишь рамками исторической объективности, появилась возможность при поиске ценного опыта в глубинах прошлого непредвзято взглянуть на жизнь и деятельность ярких исторических личностей, в отношении которых сложились устойчивые стереотипы. Одним из таких персонажей отечественной истории является граф Федор Васильевич Ростопчин (1763-1826 гг.) - человек насыщенной противоречивыми поступками и фактами биографии, писатель и публицист, крупный государственный деятель конца XVIII - начала   XIX вв. Современники и потомки по-разному оценивали результаты деятельности Ростопчина: от громкой известности и европейской славы до осуждения и незаслуженных обвинений в трусости и предательстве. Следует отметить, что негативная оценка с особой силой обозначилась в отечественной историографии середины XX века в силу сложившейся в то время политической обстановки.  В результате к концу советского периода «герой московского пожара» оказался практически неизвестен широкой общественности. С начала 90-х гг. XX в. отмечается возрождение интереса к этому незаурядному персонажу отечественной истории, что выразилось в появлении  ряда популярных работ, освещающих жизнь и деятельность Ростопчина[1]. Все это позволяет сделать заключение о важности и необходимости научного исследования государственной и общественной деятельности   Ростопчина.

Актуальность исследования   обусловлена,  на  наш  взгляд,  следующими обстоятельствами:

Во-первых, более глубокое изучение указанной темы позволит ввести в научный оборот еще не известные широкой научной общественности документы и материалы, предоставляющие возможность полнее взглянуть на главные события Отечественной войны 1812 г., роль  тех  или  иных исторических деятелей  в их развитии, а также дать новое прочтение уже известным источникам.

Во-вторых, с 60-х гг. XIX века в отечественной историографии сложилось отрицательное  отношение к некоторым деятелям консервативной ориентации. Сходной позиции придерживались и исследователи советского периода. Поэтому деятельность некоторых исторических персонажей или не изучалась совсем, или освещалась  тенденциозно. Но  историографический опыт показывает, что изучение  персоналий способствует воссозданию и одушевлению целостной картины исследуемого периода. Ростопчин является одной из  крупных фигур  российской  истории  конца  XVIII – начала XIX вв., деятелем, оказавшим значительное воздействие на внутреннюю и внешнюю политику  Российской  империи, внесшим большой   вклад в  дело   борьбы с Наполеоном и в отдельные годы имевшим существенное влияние на общество. Диссертационное исследование позволит глубже понять общественные настроения в указанный период,  а также объективно оценить роль личности Ростопчина в истории нашей Родины.

В-третьих, исследование деятельности Ростопчина на посту генерал-губернатора Москвы удовлетворяет научный и общественный интерес к истории города,  полнее раскрывает отдельные ее страницы: настроения различных слоев городского населения в 1812 г., непосредственное участие москвичей в военных действиях, грандиозный пожар и некоторые другие события и факты. Несомненный интерес может вызвать изучение отдельных аспектов деятельности высших должностных лиц Москвы рассматриваемого периода, а также вопросы взаимодействия и эффективности работы государственных учреждений.

В-четвертых, более полное и объективное освещение истории России указанного периода имеет большое значение для дальнейшего развития отечественной исторической науки, а изучение событий Отечественной войны     1812 г. несет в себе огромный потенциал для героико-патриотического воспитания  населения России и в первую очередь - детей и юношества. В наше время, когда общество испытывает серьезный нравственный и идеологический кризис, пример исторических деятелей – истинных патриотов, проделавших большую работу для славы Отечества, может изменить негативную ситуацию с патриотическим воспитанием.

В-пятых, актуальность темы усиливается тем обстоятельством, что, несмотря на обилие работ, так или иначе освещающих исторические события конца XVIII - начала XIX вв., Отечественную войну 1812 г.  и непосредственно участие в них Ростопчина, нет ни одного исследования, создающего научно обоснованный и целостный образ этого крупного деятеля рассматриваемого периода. Большинство  работ затрагивают лишь отдельные периоды его жизни, содержат недостаточное количество документов, зачастую опираются не на достоверный документальный материал, а на исторические анекдоты и выводы о низких моральных качествах Ростопчина, заимствованные у более ранних авторов. Наконец, серьезному научному анализу до сих пор не подвергались некоторые важнейшие аспекты его деятельности, такие, как организация народного ополчения первого округа, патриотическая пропаганда среди простого народа во время Отечественной войны 1812 г. и ряд других.

Степень научной разработанности темы. Как уже отмечалось выше, несмотря на наличие  ряда работ по теме диссертационного исследования, историческая наука на современном этапе ее развития не располагает специальным трудом, посвященным государственной и общественной деятельности Ростопчина. Подобная ситуация сложилась в силу ряда обстоятельств. Долгое время, начиная с 60-х годов XIX века, в отечественной науке преобладала отрицательная оценка Ростопчина, переносимая и на его деятельность. В советский период ситуация осложнилась по нескольким причинам: во-первых, из-за идеализации личности М.И. Кутузова,  имевшего непростые отношения с Ростопчиным; во-вторых, из-за общей негативной оценки правления императора Павла I; в-третьих, из-за открытой оппозиционности Ростопчина либеральному курсу Александра I первого десятилетия XIX века. Все это отразилось на качестве и объеме исследований по теме диссертации.

В отечественной историографии жизни и деятельности Ростопчина можно выделить четыре этапа: первый – 1812 - 1860-е гг.; второй – 1860-е - 1917 гг.; третий – 1917 – 1991 гг. и    четвертый – с 1991 г.    по н.в.

Первый историографический период (1812-1860-е гг.) ознаменовался выходом крупных трудов, посвященных Отечественной войне 1812 г., созданных авторами дворянского направления. В работах Д.П. Бутурлина[2],                 А. Михайловского-Данилевского[3], М. Богдановича[4] Ростопчин рассматривался, прежде всего, как генерал-губернатор Москвы, результаты деятельности которого в целом оценивались высоко. Так, Бутурлин  в противоположность официальной точке зрения называл Ростопчина организатором московского пожара  1812 г. Михайловский-Данилевский пришел к выводу о том, что  Ростопчин сделал все возможное для спасения Москвы и помощи армии и отвергал мысль о его виновности в гибели запасов оружия и казенного имущества. Богданович по большинству вопросов   присоединялся  к мнению коллег.

В 1854 г. вышло в свет исследование Н.С. Тихонравова[5], обращавшее внимание общественности на забытое литературное творчество Ростопчина. Тихонравовым была сделана  попытка проанализировать творчество графа в связи с конкретной исторической ситуацией, что напрямую подводило к характеристике Ростопчина  как талантливого публициста.

Следует отметить, что работы первого историографического периода в основном освещали деятельность Ростопчина на посту московского генерал-губернатора и практически не затрагивали предыдущих  важнейших периодов его жизни. Кроме того, авторы указанных трудов зачастую избегали критики действий высших должностных лиц, предпочитая оставаться сторонними наблюдателями, что, несомненно, сказывалось на качестве научного анализа отдельных событий Отечественной войны 1812 г. Тем не менее, их труды содержат большое количество фактического материала: писем, воспоминаний, официальных документов и цифр, послуживших основой для исследований позднейших авторов.

Второй историографический период (1860-е – 1917 гг.) ознаменовался относительным  плюрализмом мнений в оценке деятельности Ростопчина.

К числу работ, в которых деятельность Ростопчина в 1812 г. оценивалась положительно, следует отнести, в первую очередь, капитальный труд                 Н. Дубровина[6], высказавшего суждение, что именно Ростопчин являлся главным инициатором народной войны. Дубровин видел причину оставления      Москвы русской армией в особенностях характера Кутузова, а не в некомпетентности генерал-губернатора. В этот же период рядом специалистов была предпринята попытка исследования ростопчинских афиш, а также уточнения и дополнения их списка[7]. Так, Н.В. Борсук в изданной в 1912 г. брошюре  проанализировал  тексты некоторых афиш по отношению к историческому моменту и выявил несколько источников их создания.

Вышедший в свет в 1863-1869 гг. роман Л.Н. Толстого «Война и мир» положил начало развернутой критике Ростопчина и даже оформил для нее главный принцип – повышенное внимание к будто бы низким моральным качествам генерал-губернатора. Ростопчин был показан    Толстым как мелкая фигура, некомпетентный чиновник, плохой писатель, фантазер, создававший шумиху вокруг своих ненужных действий и категорически не выполнявший действительно необходимых. Писатель считал, что граф как деятель был  не достоин развернувшихся великих событий[8].

Вслед за Толстым А.Н. Попов[9] полагал, что Ростопчин, увлекшись воображаемым заговором мартинистов и восстанием простого народа, упустил из виду действительно грозившую городу опасность. По мнению автора, Кутузов имел моральное право игнорировать Ростопчина, не сообщать ему о планах командования и даже обманывать. Поповым были высказаны и некоторые спорные выводы о бездействии московского генерал-губернатора при организации народного ополчении и о несвоевременном вывозе им казенного имущества, приведшем к дефициту подвод для армейских нужд.

В изданном в 1912 г. юбилейном сборнике «Отечественная война        1812 года и русское общество» деятельность Ростопчина освещалась в ряде работ. Так Н.Ф. Бочкаревым, охарактеризовавшим Ростопчина как консервативно-патриотического деятеля[10], были подвергнуты частичному анализу его произведения, направленные против французского влияния на русское общество, изданные в 1807-1808 годах.  С резкой критикой ростопчинских афиш выступил  Н.М. Мельденсон[11], который полагал, что их издание было бессмысленным и только усугубило критическое положение лета 1812 г.  Там же были опубликованы две статьи С.П. Мельгунова, рассматривавшие деятельность Ростопчина на посту московского генерал-губернатора[12] и его роль в организации пожара Москвы 1812 г.[13] Мельгунов описывал Ростопчина как человека низких деловых и моральных качеств, хотя автор поддерживал версию, что именно Ростопчин являлся главным действующим лицом в подготовке московского пожара.

 С.Н. Цветков[14], освещая вопрос эвакуации ценностей Московского     Кремля, также осуждал Ростопчина, будто бы мешавшего этому.

А.А. Кизеветтер[15], отмечавший, что в исследованиях жизни и деятельности Ростопчина эмоции заняли место научного анализа, предпринял попытку нарисовать полноценный психологический портрет графа, опираясь на источники, дававшие противоположную информацию. В поисках беспристрастной оценки характера графа, он опроверг заключение о его трусости, якобы выразившейся в деле  Верещагина, приведя ряд примеров поразительной смелости генерал-губернатора, и пришел к  выводу, что поведение  Ростопчина в 1812 г. во многом было наигранным, предназначенным для удовлетворения примитивных вкусов московского общества. Вместе с тем, по Кизеветтеру,  Ростопчин – «незаурядный человек малого  размера», низконравственный, поклонник рабства, лжепатриот, шовинист и, самое главное, интригующий против Кутузова

На этом фоне своей беспристрастностью выделяются несколько работ.                   К. Валишевским[16] был освещен ряд важных моментов, касающихся внешнеполитической деятельности Ростопчина в царствование Павла I.  Ганс Шмидт[17] в 1912 г. подробно проанализировал участие Ростопчина в организации московского пожара. В 1914 г. появилось исследование К. Покровского[18], в котором автор постарался вообще избежать каких либо оценок Ростопчина, но вместе с тем подробно рассмотрел анонимные источники, защищавшие графа в 1813 г. от нападок москвичей. В том же 1914 году в Русском биографическом словаре была помещена статья А. Ельницкого[19], которую можно признать наиболее полным и объективным  источником сведений о Ростопчине.

Таким образом, для второго историографического периода характерно появление специальных работ, освещавших деятельность Ростопчина. Вместе с тем преобладание получили труды, в которых его деятельность только критиковалась, создавалось мнение о низких моральных и деловых качествах графа. Подобная ситуация отражала смену общественных взглядов в российском обществе, начавшуюся с реформами Александра II и особенно усилившуюся после революции 1905 г. Поэтому в некоторых работах Ростопчин стал ассоциироваться с деятелями реакционного направления, осуждалась его приверженность монархическому правлению, русский национализм и даже шовинизм.

Третий историографический период (1917-1991 гг.) характеризуется отсутствием специальных работ посвященных жизни и деятельности             Ростопчина, за редкими исключениями рассматриваемого  с отрицательной стороны.

Даже Е.В. Тарле[20] описывал Ростопчина как некомпетентного чиновника  и человека низких способностей и моральных качеств. По мнению Тарле, московский генерал-губернатор всячески мешал распоряжениям Кутузова и поэтому тот  имел  право игнорировать Ростопчина при принятии важнейших решений. Однако Тарле не сомневался в личном участии московского генерал-губернатора в поджоге столицы, обосновывая этот вывод на известных          документах.

Развернувшаяся в 1949 г. компания по  идеализации  личности Кутузова отразилась на оценке деятельности Ростопчина. В трудах Л.Г. Бескровного, П.А. Жилина, И.И. Полосина и ряда других авторов[21] Ростопчин представлялся не только как исполнитель воли Александра I, не любившего полководца, но и как главный недруг Кутузова, постоянно интриговавший против него, писавший доносы и оказывавший противодействие планам главнокомандующего. Несоответствия в действиях фельдмаршала объяснялись именно враждебной позицией московского генерал-губернатора, его саботажем снабжения армии. В вину Ростопчину ставились бездеятельность в организации народного ополчения, лжепатриотическая деятельность, страх перед вооружением простого народа, гибель московского арсенала, классовое предательство и многое другое. При этом основой для подобных выводов служило ранее высказанное суждение о низких моральных качествах графа. Следует  отметить, что работы указанных авторов обильно насыщены отрицательными эпитетами в его адрес[22]. Характерной особенностью рассматриваемых трудов было то, что многие распоряжения и действия Ростопчина, направленные на помощь армии и организацию обороны Москвы или не замечались совсем, или приписывались Кутузову[23].  

Вместе с тем, с начала 60-х гг. в советской историографии появилось несколько работ, в которых положительно оценивались отдельные аспекты деятельности московского генерал-губернатора. А.Г. Тартаковским[24] были признаны достоверными сведения Ростопчина о количестве жителей, остававшихся в Москве в период французской оккупации. В примечаниях к сборнику документов    «М.И. Кутузов» под редакцией Л.Г. Бескровного[25]  была сделана попытка анализа переписки московского генерал-губернатора с главнокомандующим. В исследованиях П.Я. Алешкина, В.К. Головникова и П.М. Володина была скорректирована численность московского ополчения, принимавшего участие в   Бородинской битве, что фактически снимало с Ростопчина одно из главных обвинений.[26] Роль московского генерал-губернатора в организации пожара частично рассматривалась в работе В.М. Холодковского[27]. Наконец, С.В. Шведовым[28] при рассмотрении вопросов эвакуации и гибели арсенала и имущества комиссариатского департамента были фактически оправданы действия московской администрации и поставлены под сомнение распоряжения армейского командования, хотя в окончательном виде подобный вывод не был оформлен.

На фоне работ, рассматривающих деятельность Ростопчина в Отечественную войну 1812 г., несомненно, выделяется статья Э.Д. Вербицкого, посвященная исследованию внешнеполитической деятельности и планов графа в царствование Павла I[29].

Таким образом, для третьего историографического периода характерно  отсутствие, за редкими исключениями, специальных работ, посвященных      Ростопчину. Его личность и деятельность рассматривалась лишь эпизодически, в связи с деятельностью других исторических персонажей и в основном с негативной стороны. При этом сведения о Ростопчине отрывочны, а выводы зачастую бездоказательны и основаны лишь на ранее сформулированном некоторыми авторами мнении о низких моральных качествах московского генерал-губернатора.

Четвертый историографический период (с 1991 г. по н.в.) ознаменовался возобновлением интереса историков к жизни и деятельности Ростопчина.

Среди работ указанного периода в первую очередь следует отметить исследования  Г.Д. Овчинникова[30]. Отрицательная оценка деятельности московского генерал-губернатора  прозвучала в статье И.В. Грачевой[31], полагающей, что  Ростопчин категорически не выполнял приказы Кутузова. Не избежал умозрительных заключений о характере Ростопчина и А.Ю. Андреев[32], отстаивающий мнение, что  генерал-губернатор в силу личных качеств затянул исполнение инструкций, полученных от императора до второй половины августа и возлагавший на графа ответственность за гибель «сокровищ Московского         университета».

В.А. Преснов[33], предпринявший  попытку изучения противоречивой натуры Ростопчина с точки зрения социально-психологических механизмов, пришел к выводу о чрезвычайно конформном поведении графа, ставившего перед собой цель вписаться в московское общество. В.Г. Бухертом[34] был освещен вопрос эвакуации архива межевой канцелярии в 1812 г., причем   автор отметил очевидные заслуги Ростопчина в этом мероприятии. Деятельность Ростопчина высоко оценена и в работе О.В. Кузовлевой[35].

Наконец, В.Н. Виноградовым[36] в 1997 г. были рассмотрены обстоятельства появления и реализации ростопчинского проекта сближения с Францией и    Австрией, направленного на раздел Турции.

В зарубежной историографии Ростопчин вызывал интерес в основном в связи с его причастностью к событиям Отечественной войны 1812 г. и, в первую очередь, с участием в организации московского пожара.

Среди работ подобного содержания следует отметить капитальный труд И. Шницлера[37], нисколько не сомневавшегося в том, что именно Ростопчин являлся истинным организатором поджога столицы. Для читателей, не владеющих французским языком, в 1912 г. был издан  вольный и неполный перевод этой книги А. Ельницкого[38]. Реакцией на изданную Ростопчиным в 1823 г. брошюру «La verite sur lincendie de Moscou»[39] стал критический труд Ж. Шамбре[40], в котором автор доказывал несостоятельность аргументов графа о непричастности к организации поджогов. Защитником Ростопчина, превозносившим его как героя Отечественной войны и истинного победителя Наполеона был граф Сегюр[41], издавший в 1872 г. его объемное жизнеописание. Французским исследователем Фюйе[42] в 1937 г. была опубликована и прокомментирована записка   об основных направлениях российской внешней политики, составленная  Ростопчиным в 1800 г.

 В целом для работ зарубежных историков, в том числе и современных, характерно признание Ростопчина как организатора пожара  Москвы 1812 г.

Как было рассмотрено выше, на современном историографическом этапе отмечается восстановление интереса к деятельности Ростопчина.  Вместе с тем, работы не отличаются  плюрализмом, так как некоторые исследователи не избавились от мнения о низких моральных качествах графа. Ростопчин в них, зачастую лишь любопытный исторический персонаж, что, на наш взгляд, сказывается  на качестве анализа. Авторам зачастую не удается преодолеть установившееся пренебрежительное отношение к личности Ростопчина, в научных работах вместо фактов приводятся исторические анекдоты, наконец, нет публикаций, подробно разрабатывающих как отдельные вопросы, так и его деятельность в целом. Несмотря на наличие определенных наработок в изучении основных этапов жизни и деятельности Ростопчина в отечественной и зарубежной историографии, следует отметить, что в научной разработке темы диссертации есть серьезные недоработки:

-   данная тема не стала предметом комплексного рассмотрения;

-   недостаточно изучены отдельные дискуссионные вопросы;

-   в существующих работах часто присутствуют идеологические и политические наслоения, отражающие историческую ситуацию времени их создания.

Исходя из актуальности и степени разработанности проблемы, диссертантом определены объект и предмет исследования:

Объектом исследования является Ростопчин как историческая личность, крупный государственный и общественный деятель России.

Предметом исследования выступает сущность и содержание государственной и общественной деятельности Ростопчина в 1796-1825 гг.

Хронологические рамки исследования определены с учетом актуальности проблемы и в соответствии с замыслом настоящей научной квалификационной работы. Исходная точка – 1796 г. – воцарение Павла I, следствием которого стало назначение Ростопчина на крупные государственные должности. Конечная точка – 1825 г. – время его окончательной отставки от всех занимаемых должностей. Внутрь указанных временных рамок входит 1812 г. - период Отечественной войны, ставшей судьбоносной в истории нашей Родины.

Целью исследования является осуществление комплексного анализа государственной и общественной деятельности Ростопчина в 1796 – 1825 гг., формулирование научно-теоретических положений и выводов.

Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

-    во введении и соответствующих разделах провести историографический анализ литературы  и охарактеризовать источниковую базу исследования;

-    изучить процесс становления Ростопчина как крупного государственного деятеля в 1796-1801 гг.;

-    исследовать общественную деятельность Ростопчина в 1801-1812 гг.;

-    проанализировать деятельность Ростопчина на посту московского генерал-губернатора в 1812-1814 гг. с рассмотрением отдельных дискуссионных вопросов: организация обороны Москвы и эвакуации казенного имущества и учреждений;  формирование народного ополчения;  пропагандистская деятельность;  роль в возникновении пожара 1812 г. и участие в восстановлении        города;

-    рассмотреть обстоятельства оставления Москвы русской армией и степень личной ответственности Ростопчина за это трагическое  для Отечества  событие.

Методологические основы исследования. При написании диссертации автор руководствовался диалектическим методом, позволяющим рассматривать государственную и общественную деятельность Ростопчина в многообразии общественных связей и отношений. При этом автор опирался на фундаментальные положения теории научного познания, руководствовался основными принципами исторической науки: объективности и историзма. Под объективностью соискатель подразумевает рассмотрение как источников, так и реального исторического материала по теме диссертации во всем многообразии, без каких-либо заранее заданных оценочных суждений и конъюнктурных соображений. Под историзмом автор понимает анализ каждого исследуемого факта в его развитии, взаимосвязи, взаимообусловленности, единстве прошлого, настоящего и будущего.

При подготовке диссертации также использовались различные общенаучные методы, имеющие важное значение для проведения исторического исследования: соединение исторического и логического, метода сравнения, функционального анализа. Применялись также специально-исторические методы: проблемный, хронологический, ретроспективный; а также смежные методы исследования: классификации и статистический.

В диссертации соединяется проблемный и хронологический подход. Проблемный подход является ведущим. Он представляется наиболее оптимальным, так как позволяет относительно полно охватить во времени отдельные вопросы государственной и общественной деятельности Ростопчина. Между тем, без реконструкции событий в их временной последовательности нельзя понять глубину содержания исследуемой проблемы. При этом автор постарался избежать превращения квалификационной работы в биографический труд, исключив подробную описательность событий различных периодов деятельности исторической персоналии и уделив большее внимание рассмотрению отдельных, наиболее важных проблем.

Источниковой базой исследования являются как архивные, так и опубликованные документы и материалы, имеющиеся в распоряжении ряда российских архивов, сборники документов и материалов, а также опубликованные  в различных изданиях мемуары, переписка, документы, художественная           литература.

К первой группе источников для диссертационного исследования относятся литературные, мемуарные и публицистические произведения самого             Ростопчина, опубликованные в различных изданиях, среди которых                следует отметить сборники, изданные  А.С. Смирдиным в 1853 г.[43] и                            Г.Д. Овчинниковым  в 1992 г.[44]

Вторую группу источников составляют архивные документы и материалы. Однако их использование в диссертационном исследовании было ограничено в силу того, что значительное количество документов, относящихся к изучаемому периоду, было опубликовано в различных изданиях и сборниках. Поэтому обращение к архивным фондам применялось в целях поиска неопубликованных, опубликованных не полностью и малоизвестных материалов, имеющих важное значение для данной работы. 

Среди обширной документальной базы Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА, г. Москва) нами привлечены к исследованию фонды:  № 1 –  фонд канцелярии военного министерства; № 396 – фонд комиссариатского департамента;  № 846 – фонд военно-ученого архива.

В данном исследовании использованы имеющиеся в указанных фондах высочайшие указы и рескрипты Александра I Ростопчину; его переписка с высшими должностными лицами Российской империи; распоряжения генерал-губернатора, касающиеся формирования и снаряжения ополчения; материалы расследования об утере имущества артиллерийского департамента и его розыске; распоряжения и предписания генерал-губернатора и его переписка с должностными лицами по организации  эвакуации и уничтожению казенного имущества осенью 1812 г.; отчеты должностных лиц, перед генерал-губернатором Москвы; переписка Ростопчина с П.И. Багратионом и М.И. Кутузовым; воспоминания М.Б. Барклая де Толли; отчет пристава Вороненко о причинах пожара Москвы; данные по ущербу частному имуществу и выплаченным компенсациям, ряд других материалов.

В Центральном историческом архиве г. Москвы автором использованы фонды: № 16 – фонд канцелярии московского генерал-губернатора;     105 – фонд московской управы благочиния. Для решения поставленных в исследовании задач были привлечены  материалы по высылке иностранцев из Москвы в 1812г и о розыске затопленного перед вступлением французов в Красном Пруде и  реке Синичке казенного имущества.

Одним из важнейших источников для данного диссертационного исследования являются материалы фонда № 222 – фонда Ростопчиных отдела письменных источников Государственного исторического музея, в котором собраны письма Ростопчина к различным деятелям эпохи; списки его сочинений; родословная рода Ростопчиных, составленная его внучкой Лидией Ростопчиной; вырезки из русских газет начала XX века с заметками о Ростопчине.    

К третьей группе источников относятся опубликованные в сборниках и периодической печати документы, относящиеся к событиям Отечественной    войны 1812 г.[45],  и переписка Ростопчина с Александром I, М.И. Кутузовым, С.Р. Воронцовым, П.Д. Цициановым и некоторыми другими важнейшими деятелями России конца XVIII – начала XIX вв.[46]

Значительная часть документов, освещающих отдельные вопросы диссертационного исследования, опубликована в научных работах, посвященным тем или иным проблемам рассматриваемого периода[47].

Четвертой группой источников является художественная литература, посвященная событиям Отечественной войны 1812 г., которая как фактор,   формирующий общественное сознание, оказала большое влияние на оценку деятельности Ростопчина в научных работах. В первую очередь это  роман        Л.Н. Толстого «Война и мир», на страницах которого Ростопчин  изображен как отрицательный персонаж и человек недостойный величия  происходящих событий. Среди других литературных произведений следует   назвать романы  Г.П. Данилевского «Сожженная Москва»[48], М.Н. Загоскина  «Рославлев          или   Русские в 1812 году»[49], биографическую книгу О.Н. Любченко «Граф             Ростопчин»[50].

К пятой группе источников, не лишенных субъективизма и пристрастного  отношения авторов к описываемым событиям и фактам, относится  мемуарная литература.

Несомненный интерес вызывают сочинения С.Н. Глинки[51], который в   1812 г. был одним из доверенных лиц московского генерал-губернатора. Поэтому его мемуары содержат множество важных сведений о настроениях горожан, положении города, деятельности органов управления и самого               Ростопчина.

Одним из самых полных, на наш взгляд, источников сведений о Ростопчине являются воспоминания и очерки князя П.А. Вяземского[52] – участника Отечественной войны и человека, хорошо знавшего графа. Они содержат  целый ряд важных сведений и фактов из жизни Ростопчина и, что особенно ценно, раскрывают его психологический портрет, политические и общественные  взгляды.

Также важность для исследования представляют  воспоминания личного секретаря   Ростопчина А.Я. Булгакова[53],  одного из членов иностранной коллегии в царствование Павла I   Н.П. Панина[54], чиновника московского вотчинного департамента А.Д. Бестужева-Рюмина[55]. Также следует упомянуть и некоторые другие мемуары, содержащие меньшую по объему, но все же значительную и  важную информацию о деятельности Ростопчина в 1812 г.  Это записки  Карла фон Клаузевица[56],  графа Сегюра[57], Армана де Коленкура[58], М.А. Дмитриева[59], П.А. Вяземского[60], Н.Н. Муравьева[61].

Статистическая, историческая и другая информация приводится в диссертации по имеющимся энциклопедическим справочникам и словарям. 

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем:

- во-первых, впервые в отечественной исторической науке на основе архивных и опубликованных источников, а также исследований предшественников комплексно проанализирована государственная и общественная деятельность Ростопчина;

- во-вторых, исследовано участие Ростопчина в управлении Российской империей в 1796-1801 гг., его внешнеполитические планы и их реализация;

- в-третьих, подвергнуты рассмотрению общественно-политические взгляды Ростопчина и его сочинения, посвященные актуальным проблемам начала XIX века;

- в-четвертых,  в исследовании затронуты ряд малоизученных или спорных вопросов деятельности Ростопчина на посту генерал-губернатора Москвы в 1812-1814 гг. Автором высказаны суждения о роли Ростопчина в организации обороны Москвы в 1812 г., формировании народного ополчения первого округа, эвакуации казенного имущества, о влиянии пропагандистской деятельности  Ростопчина на подъем патриотических настроений среди москвичей, его участии в возникновении пожара столичного города и его последующем восстановлении. Также подробно рассмотрены вопрос виновности Ростопчина в оставлении Москвы в 1812 г. и предположение о личной неприязни между       Ростопчиным и Кутузовым, повлиявшей на ход исторических событий;

в-пятых, документы и материалы проанализированы автором с учетом современного развития исторической науки, без влияния идеологических или политических факторов.

Практическая значимость диссертации заключается в том, что научно-теоретические положения, выводы и практические рекомендации, сформулированные диссертантом на основе проведенного исследования, могут быть применены в учебно-воспитательном процессе и научно-исследовательской работе.

На основе анализа государственной и общественной деятельности   Ростопчина диссертант предлагает следующие практические рекомендации:

1.      Использовать результаты настоящего исследования для создания учебного курса по истории Москвы начала XIX в. и повышения качества преподавания истории России в высших учебных заведениях.

2.      Работа над диссертацией позволила определить проблемы, которые могут стать предметом самостоятельных научных исследований, как, например:

-   фаворитизм в царствование Павла I;

- влияние консервативных идей на смену политического курса    Александра I.

3.  Подготовить к изданию сборник малоизвестных и не переиздававшихся сочинений Ростопчина.

4. Обсудить полученные в ходе исследования материалы на научных конференциях, приуроченных к 200–летию Отечественной войны 1812 г. 

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре истории России средних веков и нового времени Московского государственного областного университета, а также были изложены автором в научных публикациях.

Структура диссертации. Цель, задачи и предмет исследования определили соответствующую структуру диссертации. Рассматриваемые вопросы объединены во введение, четыре главы и заключение. Диссертация имеет перечень источников и литературы и три приложения.

 

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснованы актуальность и хронологические рамки диссертации, показана степень ее научной разработанности и сделана оценка общего состояния отечественной и зарубежной историографии по теме работы, определены объект, предмет, цели и задачи исследования, методологическая и источниковая база, научная новизна и практическая значимость.

В первой главе «Ф.В. Ростопчин в царствование Павла I» проводится анализ становления Ростопчина как крупного государственного деятеля в царствование Павла I, его участие в работе высших правительственных структур Российской империи, руководство коллегией иностранных дел и реализация его внешнеполитических планов.

Становление Ростопчина как крупного государственного деятеля началось в последние годы царствования Екатерины II и окончательно завершилось со вступлением на престол Павла I. Оно напрямую связано с таким историческим явлением того времени как фаворитизм. Даже такой способный, умный и родовитый дворянин, как Ростопчин[62], был вынужден ради получения государственных должностей лавировать между интересами придворных партий, искать могущественных покровителей, приобретать репутацию путем интриг и рискованных поступков, что, несомненно, наложило отпечаток на характер его личных взаимоотношений с различными деятелями эпохи. Примкнув, в конце концов, к окружению великого князя Павла Петровича, Ростопчин показал себя не только как прозорливый, но и как смелый человек, так как судьба не только приближенных цесаревича, но его самого в последние годы царствования    Екатерины II не была ясной для современников и надежды на воцарение могли не оправдаться. Тем не менее, за время службы при малом дворе  Ростопчин завоевал расположение и дружбу великого князя. Взойдя на престол, Павел I осыпал своего любимца милостями. Последовало быстрое возвышение         Ростопчина, к концу 1800 г. получившего титул графа Российской империи, назначенного Великим Канцлером Мальтийского ордена, возглавившего почтовое ведомство России и коллегию иностранных дел. Активная деятельность       Ростопчина привела к реорганизации почтовой службы, увеличившей количество станций с 81 до 2795. Результатом внешнеполитической деятельности графа стало заключение целого ряда международных договоров; составление плана присоединения Грузинского царства; наконец, им были разработаны основные направления отечественной внешней политики, в основу которых были положены раздел Османской империи и сближение с Францией[63]. Однако эти вопросы не ограничивали обязанности Ростопчина, вынужденного по велению императора решать и многие другие задачи. Так, например, им совместно с А.А. Аракчеевым были составлены  новые пехотные и морские военные уставы[64]. Занимая высокие должности при дворе Павла I, Ростопчин, следуя принятым правилам, интриговал против других приближенных императора, что в итоге и привело к  отставке. Тем не менее, его нельзя назвать временщиком в полном смысле этого слова - человеком бездарным и беспринципным, использующим все возможности для упрочнения личного положения и обогащения. От других близких к Павлу I деятелей - Кутайсова и Аракчеева, его  отличали смелость в отстаивании собственной точки зрения перед императором и определенная личная независимость. Известны случаи, когда Ростопчин демонстративно  отказывался от предлагаемых должностей, титулов и жалованья[65].

Во второй главе «Общественно-политическая деятельность Ф.В. Ростопчина в 1801-1812 гг.» исследуются взгляды Ростопчина на наиболее острые для России  начала XIX века проблемы: освобождение крестьян и преобладание  среди образованной части населения империи французской культуры и языка, а также влияние его воззрений на российское общество и политический курс Александра I.

Отправленный в феврале 1801 г. в отставку и не востребованный новым императором Александром I, Ростопчин был вынужден поселиться в своем подмосковном имении, где занялся сельскохозяйственными опытами и селекцией новой породы лошадей. Однако деятельный характер не позволял ограничиться решением мелких для него хозяйственных вопросов. Ростопчин пробует себя как публицист. В свет вышел целый ряд публицистических произведений, не только принесших большую известность графу, но и оказавших значительное влияние на настроения российского общества. В 1807 г. были изданы знаменитые «Мысли вслух на Красном крыльце российского дворянина Силы    Андреевича Богатырева», семитысячным тиражом разошедшиеся по России[66].   В них Ростопчин выступил как сторонник русской самобытности, критик засилья  французской культуры, языка и образования среди дворянства. В последующие годы им были написаны и изданы еще несколько подобных сочинений. Все это сделало Ростопчина неформальным идеологом антифранцузской партии среди русского дворянства. В эти же годы появляются несколько исследований графа, посвященных решению отечественных социально-экономических вопросов, в которых он защищал традиционную для России систему сельского хозяйства и выступил  решительным противником освобождения крестьянства в преддверии  войны с Францией[67].

Таким образом, на протяжении 1806-1812 гг. Ростопчин стал выразителем идей ценности русских традиций и борьбы с влиянием французской культуры. Значение его публицистики было настолько высоко, что вызвало целый ряд подражателей и последователей. Особый вес сочинениям Ростопчина придавал его высокий общественный статус. Следует отметить, что консервативные планы  графа не были исключительным явлением на фоне либеральных планов окружения Александра I, а совпадали во многом с идеями других видных деятелей начала XIX в. - А.С. Шишкова и Н.М. Карамзина. В дальнейшем Ростопчин оставался верным своим взглядам русского патриота,  монархиста и противника реформ, что наложило отпечаток на характер его государственной                 деятельности.

В третьей главе «Ф.В. Ростопчин - генерал-губернатор Москвы в       1812 г.» рассматриваются наиболее важные вопросы деятельности Ростопчина летом 1812 г., такие, как надзор за и иностранными подданными и тайными организациями, патриотическая пропаганда среди москвичей, мероприятия по формированию народного ополчения первого округа, эвакуация государственных учреждений, организация обороны города и взаимодействие с военным командованием.

Начиная с 1809 г., происходит медленное сближение Ростопчина с        Александром I. Тем не менее, крупную государственную должность граф получил только в начале 1812 г., когда приближение войны особенно усилило антифранцузские настроения и популярность Ростопчина. 24 мая 1812 г. он был назначен московским военным губернатором, главнокомандующим в Москве.     С первого дня вступления в должность граф развернул активную деятельность. Первоочередной задачей для него стал контроль над настроениями москвичей, поддержание их высокого морального духа. Для этого Ростопчин использовал целый комплекс мер, важнейшей из которых был выпуск афиш. В эти дни в городе действовал ряд агентов генерал-губернатора, которые не только отслеживали настроения москвичей, но и влияли на них, распространяя выгодные слухи. Генерал-губернатор развернул масштабную патриотическую и антифранцузскую  пропаганду. Листовки, более известные как афиши, сочиняемые графом и выпускаемые практически ежедневно, свободно распространялись по городу и были доступны всем слоям населения[68]. В них простым  и понятным московским низам языком горожане информировались о ходе боевых действий. Однако главной их целью была патриотическая агитация. Изо дня в день афиши призывали не бояться неприятеля, смело вступать с ним в бой.

Другой важной задачей для московского генерал-губернатора оказался надзор за проживающими в городе иностранцами. Для этого им был предпринят ряд мер по выявлению среди них шпионов, удалению неблагонадежных и обеспечению лояльности остальных. Когда граф получил информацию о готовящихся в Москве погромах домов и магазинов иностранцев, он выслал в   Нижний Новгород 40 из них, ранее замеченных в нарушении порядка, тем самым успокоив горожан и предотвратив кровопролитие.

Особое внимание  Ростопчиным уделялось контролю над деятельностью масонских организаций Москвы. Граф считал масонов агентами французского правительства и распространителями революционных идей. Следствием его подозрительности стало дело Михаила Верещагина, закончившееся трагической расправой над ним 2 сентября 1812 г. 

6 июля 1812 г. был издан императорский манифест о созыве народного ополчения[69]. Деятельность Ростопчина в этом направлении можно назвать беспримерной. Назначенный начальником ополчения первого округа, включавшего в себя восемь центральных губерний России, он участвовал в разработке положения о московской  военной силе. В кратчайшие сроки было сформировано и вооружено ополчение московской губернии. К 26 августа в распоряжение русской армии поступило около 25 тысяч ратников, не менее 19 тысяч из которых приняли непосредственное участие в Бородинском сражении.  Ополченцам было выдано практически все исправное огнестрельное оружие, имевшееся в арсенале, что позволило вооружить им около 30 % личного состава. Пропагандистская деятельность Ростопчина немало способствовала патриотическому подъему среди москвичей, что позволило столичной губернии выставить максимальное по России земское войско (около 32 тысяч)[70]. Ополчения других губерний, подведомственных Ростопчину, к 1 сентября 1812 г. были уже полностью сформированы и находились либо на сборных пунктах, либо на пути к Москве.

Отступление русской армии поставило перед московским генерал-губернатором сложнейшую задачу вывоза государственного военного и гражданского имущества. В этой ситуации им были предприняты все возможные меры для обеспечения и нормального хода эвакуации казенного имущества и учреждений. Еще 18-20 августа, когда возможность сдачи Москвы французам была минимальной, граф отдал первые распоряжения о подготовке к эвакуации некоторых учреждений, которая развернулась в полном объеме после            Бородино. В общей сложности  из города было вывезено 38 учреждений. Следует отметить, что данная деятельность осложнялась целым рядом обстоятельств, главными из которых были неопределенность в дальнейшей судьбе Москвы, связанная с отсутствием информации от военного командования и дефицит транспортных средств. Не вывезенное военное имущество было уничтожено по приказу Ростопчина. Однако определенная его часть все же досталась неприятелю. Тем не менее, учитывая уникальность эвакуации столичного города, ее организацию и проведение можно назвать успешными.  

Летом 1812 г. Москва и столичная губерния превратилась в главную базу снабжения русской армии. Именно здесь формировались новые полки, отсюда в войска отправлялись провиант, оружие, лошади и транспорт. Практически все требования М.И. Кутузова выполнялись Ростопчиным. Однако ситуация осложнялась отсутствием порядка в тылу армии[71]. В результате действий мародеров значительная часть отсылаемого имущества не доходила до армии.

Автором диссертационного исследования подробно рассмотрен вопрос о вине Ростопчина в оставлении Москвы русской армией. Использованный материал позволил заключить, что на протяжении лета 1812 г. Ростопчиным были предприняты все возможные меры для оказания помощи войскам: в кратчайшие сроки было сформировано  ополчение;  налажены поставки оружия, боеприпасов и провианта; наконец, главным мероприятием в этом ряду стала патриотическая агитация среди москвичей, подготовка к народной битве у стен города. Однако военным командованием и в первую очередь Кутузовым не были использованы и учтены возможности обороны Москвы, предлагаемые генерал-губернатором, а сам он даже не был приглашен на военный совет в Филях. На основе документов автор также полагает необоснованным предположение о будто бы имевшей место личной неприязни  Ростопчина к Кутузову, отразившейся на ходе исторических событий[72].

В четвертой главе «Пожар Москвы 1812 г.» показаны роль Ростопчина в организации  пожара Москвы 1812 г. и меры, предпринимаемые им для возобновления нормальной жизнедеятельности в городе после ухода французов, а также участие в начальном этапе его реконструкции.

Одним из важнейших событий Отечественной войны 1812 г., значительно повлиявших на ее исход,  несомненно, стал грандиозный пожар Москвы. Вопрос о его возможных причинах продолжает волновать исследователей.  Проанализировав имеющийся документальный материал, диссертант предполагает, что при рассмотрении причин московского пожара 1812 г. необходимо применять комплексный подход. Среди организаторов пожара следует называть и горожан, поджигавших Москву самостоятельно, без распоряжений свыше, по причинам разного рода, в том числе и корыстным; и наполеоновских солдат, грабивших и не соблюдавших правила пожарной безопасности; однако главной причиной гибели от огня города, конечно же, следует назвать распоряжения  генерал-губернатора.  Об этом свидетельствуют и его письма и воспоминания современников, как французов, так и русских, наконец, сохранился ряд документов, свидетельствующих о его причастности к поджогам[73]. Соответствующий план, очевидно, был разработан заранее, однако, он не был осуществлен полностью. Именно это обстоятельство, то есть несоответствие действий по уничтожению важных стратегических объектов, выполненных по распоряжению Ростопчина, с гибелью частного имущества, также приписываемого ему общественным мнением, заставляло графа отказываться от своего авторства в пожаре.    

После ухода неприятельских войск из Москвы перед генерал-губернатором стояли несколько первоочередных задач: прекращение грабежей и беспорядков со стороны московского простонародья и подмосковных крестьян; организация снабжения городского населения, раненых, военнопленных и воинских частей продовольствием; выявление лиц, сотрудничавших с французской военной администрацией; уборка трупов людей и животных с улиц и предотвращение эпидемий; размещение казенных ведомств и бездомных горожан по оставшимся в целости зданиям; помощь разоренным горожанам. Все эти проблемы были успешно решены Ростопчиным. Население города, не превышавшее после ухода французов нескольких тысяч человек, к началу 1813 г. достигло 100 тысяч. Однако главной задачей в эти дни становится восстановление Москвы из руин. Для составления плана реконструкции города императором был направлен один из лучших архитекторов России В.И. Гесте, представивший к лету 1813 г. свой план. Однако Ростопчин, осуществлявший высшее руководство созданной им Комиссией для строений, не был полностью согласен как с проектом Гесте, так и с предложениями Александра I[74]. Поэтому      Комиссия разработала и направила 21 февраля 1814 г. новый план реконструкции. Впрочем, Ростопчину не удалось участвовать в его реализации, так как он был утвержден уже после его отставки 30 августа 1814 г. с поста московского генерал-губернатора. Причиной этого стало резкое изменение общественного мнения по отношению к нему. Разоренные москвичи, утратившие былой патриотический пыл, принялись искать виновника гибели своего имущества, и им был объявлен Ростопчин. В данной ситуации граф предпринял путешествие по странам Европы, где его ожидал восторженный прием. Несмотря на то, что Ростопчин до конца жизни являлся членом Государственного совета,  фактического участия в его работе он не принимал.  Ростопчин скончался 18 января 1826 г.

Как уже отмечалось выше, автором был подробно раскрыт ряд дискуссионных вопросов деятельности Ростопчина на посту генерал-губернатора    Москвы, что вызвало увеличение объема третьей и четвертой глав  диссертации.

В заключении подводятся итоги исследования и формулируются выводы о том, что Ростопчин являлся одним из видных государственных и общественных деятелей конца XVIII – начала XIX вв., оказавшим значительное влияние на исторические судьбы не только Российской империи, но и ряда европейских стран. Тем не менее, следует отметить исторический феномен, когда сначала общественное мнение, а позже и работы историков сформировали устойчивый отрицательный стереотип в отношении всей его деятельности.

В приложениях даны отдельные документы, дополняющие фактологическую основу исследования.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Основное содержание диссертационного исследования отражено в следующих публикациях:

1.      К вопросу о вине Ростопчина в оставлении Москвы в 1812 г.// Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи. Материалы V Всероссийской научной конференции 25 апреля 2002 г. Музей-панорама «Бородинская битва». М., 2002. С. 31-44. – 0.5 п.л.

2.      Генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин: страницы истории 1812 года. М: Изд-во «Каталог», 2003. – 3.75 п.л.

Общий объем публикаций – 4.25 п.л.

С материалами исследования можно ознакомиться на страницах научных Интернет-сайтов:

1.      Консерватизм в России и мире: прошлое и настоящее. www.conservatism.narod.ru

2.      Проект 1812. www.museum.ru/museum/1812

 

 

                                                                                                             М. Горностаев

 

 

НАЗАД К ОГЛАВЛЕНИЮ



[1] См.: Балязин В.Н. Императорские наместники Первопрестольной. М., 2000. С. 251-263; Вострышев М.И. Сумасшедший Федька// Московские обыватели: Жизнь замечательных людей. М., 1999. С. 51-53; Любченко О.Н. Граф Ростопчин. М., 2000; Филиппов А. Талант поджигателя // Известия. 2002. №  167.

[2] См.: Бутурлин Д. История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году. Ч. 1. Спб., 1837.

[3] См.: Михайловский-Данилевский А. Описание Отечественной войны 1812 года по высочайшему повелению. Спб., 1843.

[4] См.: Богданович М. История Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам. Т. 2. Спб., 1859.

[5] См.: Тихонравов Н.С. Граф Ф.В. Растопчин и литература в 1812 году// Отечественные записки. Спб., 1854. № 7,  ч. 2.

[6] См.: Дубровин Н. Москва и граф Растопчин в 1812 году// Военный сборник. 1863. № 7-8.

[7] См.: Борсук Н.В. Ростопчинские афиши. Спб., 1912; Картавов П.А. Ростопчинские афиши. Спб., 1904.

[8] Толстой Л.Н. Война и мир. Т. 3. М., 1986. С. 288-291,  305-310,  351-364.

[9] См.: Попов А.Н. Москва в 1812 году// Русский архив. 1875. № 9-11.

[10] См.: Бочкарев Н.Ф. Консерваторы и националисты в России в начале XIX века// Там же.    Т. 2. С. 194-220.

[11] См.: Мельденсон Н.М. Ростопчинские афиши// Там же. Т.4. С. 83-91.

[12] См.: Мельгунов С.П. Ростопчин – московский главнокомандующий// Там же. Т. 4. С. 34-82.

[13] См.: Мельгунов С.П. Кто сжег Москву?// Там же. Т. 4. С. 162-171.

[14] См.: Цветков С.Н. Вывоз из Москвы государственных сокровищ в 1812 году. М., 1912.

[15] См.: Кизеветтер А.А. Исторические отклики. М., 1915.

[16] См.: Валишевский К. Сын великой Екатерины. Император Павел I, его жизнь, царствование и смерть. Спб., б.г.

[17] См.: Шмидт Ганс. Виновники пожара Москвы в 1812 году. Рига, 1912.

[18] См.: Покровский К. Из полемической литературы 1813 года// Голос минувшего. 1914. № 7.

[19] Русский биографический словарь (Романова – Рясовский). Петроград, 1918. С. 238-305

[20] См.: Тарле Е.В. Нашествие Наполеона на Россию. 1812 год. ПСС. Т.7. М., 1959. С. 591-598.

[21] См.: Алешкин П.Я. Московское народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. Дисс. канд. ист. наук. М., 1950; Бескровный Л.Г. Отечественная война 1812 года. М., 1962; Гарнич Н.Ф. 1812 год. М., 1956; Жилин П.А. Контрнаступление русской армии в 1812 году. М., 1953; Кудряшов К.В. Москва в 1812 году. М., 1962; Полосин И.И. Кутузов и пожар Москвы// Исторические записки. Т. 34. М., 1950.

[22] Особенно отличился Н.Ф. Гарнич, именовавший Ростопчина «предателем и трусом», «крикливым царским любимчиком» и т.п. (См.: Гарнич Н.Ф. Указ. соч. С. 130)

[23] Например, распоряжение об эвакуации казенного имущества, приказ об уничтожении барок на Москве-реке и ряда стратегических объектов в городе и некоторые другие.

[24] См.: Тартаковский А.Г. Население Москвы в период французской оккупации// Исторические записки. 1973. Т. 92. С. 356-179.

[25] М.И. Кутузов. Сборник документов. Т. 4. Ч. 1. М., 1954.

[26] См.: Алешкин П.Я., Головников В.К. Московское народное ополчение в Отечественной войне 1812 года// Вопросы истории. 1962. № 9; Володин П.М. О роли и численности Московского народного ополчения 1812 года// Исторические записки. Т. 72.

[27] См.: Холодковский В.М. Наполеон ли поджег Москву?// Вопросы истории. 1966. № 9.

[28] См.: Шведов С.В. Судьба запаса огнестрельного оружия Московского арсенала в 1812 году// Советские архивы, 1985,  № 5; О запасах военного имущества в Москве в 1812 г// Советские архивы, 1987,  № 6.

[29] См.: Вербицкий Э.Д. К вопросу о ближневосточной политике России на рубеже XVIII-XIX веков (О проекте русско-французского союза и раздела Оттоманской империи Ф.В. Ростопчина)// Колониальная политика и национально-освободительное движение. Кишинев, 1965. С. 159 – 193.

[30] См.: Овчинников Г.Д. И дышит и умом и юмором того времени…// Ох, французы… С. 3-16; Овчинников Г.В. «Мысли вслух на красном крыльце» Ф.В. Ростопчина в литературно-общественном контексте 1806-1813 годов // Истоки, традиции, контекст в литературе. Владимир, 1992. С. 34-41.

[31] См.: Грачева И.В. Судьба «Московского властелина»// Московский журнал. 1997. № 2.       С. 5-8.

[32] См.: Андреев А.Ю. 1812 год в истории Московского университета. М., 1998.

[33] См.: Преснов В.А. «Театр» Ростопчина: Социально-культурный контекст эпохи// Эпоха наполеоновских войн: люди, события, идеи. М., 1999. С. 51-57.

[34] См.: Бухерт В.Г. Архив межевой канцелярии// Москва в 1812 году. М., 1997. С. 39-44.

[35] См.: Кузовлева О.В. 1812 год и «первые лица» московского управления//Москва в 1812    году. М., 1997. С. 14-19.

[36] См.: Виноградов В.Н. «Восточный роман» генерала Бонапарта и Балканские грезы императора Павла I// Балканские исследования. Вып. 18. М., 1997. С. 53-64.

[37] SchnitzlerJ.H. Rostoptchine et Koutousof. Paris, 1863.

[38] Шницлер. И. Ростопчин и Кутузов. Спб., 1912.

[39] Правда о пожаре Москвы – (фр.)

[40] Chambray G. de Reponse de l’auteur de l’histoire de l’expedition de Russie a la brochure de M. le comte Rostopchin, intitylee. La verite sur l’incendie de Moscou. Paris, 1823.

[41] Segur. Vie du comte Rostopchine. Paris, 1872.

[42] M. de la Fuye. Rostoptschine, europeen ou slave? Pаris, 1937.

[43] Ростопчин Ф.В. Сочинения. Спб., 1853.

[44] Ростопчин Ф.В. Ох, французы! М., 1992.

[45] Апухтин В.Р. Народная военная сила. Дворянские ополчения в Отечественную войну. М., 1912. Ч. 2;  Архив князя Воронцова. Т. 7-13. М., 1875-1879; Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 года, собранные и  изданные П.И. Щукиным. Ч.1-7. М., 1898-1905; Дубровин Н. Отечественная война в письмах современников (1812-1815 гг.). Спб., 1882; Журнал исходящим бумагам канцелярии московского генерал-губернатора графа Растопчина с июня по декабрь 1812 года. М., 1908; Кутузов М.И. Письма, записки. М., 1989; М.И. Кутузов. Сборник документов. Под ред. Бескровного Л.Г.  М., 1954. Т. 4. Ч. 1-2; Московское дворянство в 1812 году. М., 1912; Народное ополчение в Отечественной войне 1812 года. Под ред. Л.Г. Бескровного. М., 1962.; Московские ведомости. 1807. № 37; 1812. № 71-94; Русский вестник. 1808. № 1, 2, 3; 1812. № 9, 10.

[46] Русский архив. 1863. № 5; 1868. № 5, 9, 10; 1869. № 1, 5; 1872. № 5; 1875. № 9, 12; 1892.     № 8; Чтения в обществе истории и древностей. 1859. № 3.

[47] См.: Богданович М. Указ. соч.; Борсук Н.В. Указ. соч.; Михайловский-Данилевский А. Указ. соч.; Дубровин Н. Москва и граф Растопчин в 1812 году…; Киселев Н. Дело о должностных лицах московского правления, учрежденного французами в 1812 году// Русский архив. 1868. № 5; Попов Н.А.  Дело М. Верещагина в Сенате в 1812–1816 годах. М., 1878; Тихонравов Н.С. Указ. соч.

[48] Данилевский Г.П. Сожженная Москва. М., 1977.

[49] Загоскин М.Н. Сочинения. Т. 1. М., 1987. С. 287-617.

[50] Любченко О.Н. Указ. соч.

[51] См.: Глинка С.Н. Записки о 1812 годе. Спб., 1836; Глинка С.Н. Записки о Москве и заграничных происшествиях от исхода 1812 года до половины 1815 года. Спб., 1837.

[52] См.: Вяземский П.А. Характеристические заметки и воспоминания о графе Ростопчине. Полное собрание сочинений в 12 т. Т. 7. Спб., 1882. С. 500-509; Воспоминания о 1812 годе. Там же. С. 210-215.

[53] Булгаков А.Я. Биография графа Федора Васильевича Растопчина// Отечественные записки. 1826. № 72; Воспоминания А.Я. Булгакова о 1812 годе и вечерних беседах у графа Федора Васильевича Ростопчина. Спб., 1904.

[54] Панин Н.П. Мои сношения с Ростопчиным// Русский архив. 1909. № 7.

[55] Бестужев-Рюмин А.Д. Краткое описание происшествиям в столице Москве в 1812 году. М., 1859.

[56] Клаузевиц. 1812 год. М., 1937.

[57] Сегюр. Пожар Москвы 1812 г. М., 1912.

[58] Коленкур Арман де. Мемуары: поход Наполеона в Россию. Смоленск, 1991.

[59] Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1869.

[60] Вяземский П.А. Допотопная или допожарная Москва. Полное собрание сочинений в 12 т.   Т. 7.  Спб., 1882. С. 80-116.

[61] Муравьев Н.Н. Записки// Русские мемуары. (1800-1825). М., 1989. С. 57-157.

[62] Ростопчины вели свое происхождение от Чингиз-хана, далекий потомок которого Давыд Рабчак около 1432 г. поступил на службу к московским князьям. (См.: Руммель В.В., Голубцов В.В. Родословный сборник русских дворянских фамилий. Т. 2. Спб., 1887. С. 341-348); Екатерина II  отзывалась о Ростопчине следующим образом: «У этого молодого человека большой лоб, большие глаза и большой ум». (См.: Булгаков А.Я. Биография графа Растопчина… С. 55)

[63] Русский архив. 1878. № 1. С. 103-110.

[64] Полное собрание законов Российской империи. Т. 24. Спб., 1830. С. 26-212.

[65] Ростопчин отказался от княжеского титула, прелагаемого ему Павлом I и до конца царствования, занимая несколько важнейших должностей, довольствовался жалованием третьего присутствующего в коллегии иностранных дел. После смерти А.А. Безбородко, не желая    занимать пост канцлера, Ростопчин предлагал его своему другу послу в Англии                 С.Р. Воронцову.

[66] Ростопчин Ф.В. Ох, французы… С. 148-152.

[67] Возражения графа Растопчина на книгу, сочиненную графом Стройновским «Об условиях с крестьянами»// Чтения в обществе истории и древностей. 1859. № 3; Плуг и Соха, писанное степным дворянином: Отцы наши не глупей нас были. М., 1806.

[68] Ростопчин Ф.В. Ох, французы… С. 209-221.

[69] Народное ополчение в Отечественной войне… С. 14-15.

[70] См.: Кабанова А.К. Ополчения 1812 г.// Отечественная война 1812 г. и русское общество. М., 1912. Т. 5. С. 45.

[71] Об этом свидетельствует переписка между Ростопчиным и Кутузовым. (См.: РГВИА, ф. 1,  оп. 1,  д. 3574, ч. 3. л. 67; Дубровин Н. Москва и граф Растопчин в 1812 г.… № 7. С. 145, 151; Дубровин Н. Отечественная война в письмах современников… С. 109; М.И. Кутузов… Т.4, Ч.1. С. 91)

[72] В письме Александру I от 6 августа 1812 г. Ростопчин не просил, а требовал от императора назначить главнокомандующим русской армией Кутузова, изъявляя согласие даже на собственноручное, без соответствующей санкции отстранение и ссылку М.Б. Барклая де Толли и П.И. Багратиона. Вряд ли Ростопчин стал бы проявлять такое усердие, если бы ненавидел Кутузова. (См.: Русский архив. 1892. № 8. С. 443-444)

[73] Об этом свидетельствуют приказ Ростопчина оберкригс-комиссару Татищеву об уничтожении барок с комиссариатским имуществом. (См.: РГВИА, ф. 396, оп. 1. д. 37. л. 51); показания пристава Вороненко, оставленного Ростопчиным для уничтожения ряда важных объектов. (См.: РГВИА, ф. 846, оп. 16, д. 3465, ч. 2. л. 322)

[74] Дубровин Н. Отечественная война в письмах современников… С. 496-498.

Hosted by uCoz